Ребёнок видел, как отец посадил в своём саду дикую лесную яблоньку. «Зачем ты это делаешь? – спросил он отца, — вот уж такому негодному деревцу я бы не дал места в саду».
— А почему ты знаешь, что это деревцо никуда не годится? – спросил отец.
«Это видно с первого взгляда», – отвечал мальчик.
— Да, оно конечно, мало и незавидно, но в нём скрывается большая сила и со временем оно может вырасти и приносить плоды.
Через несколько времени мальчик опять увидел, что отец его заботливо возится около новой яблоньки: ставит колья, привязывает к ним одни ветки, а другие срезывает.
«Зачем ты не даёшь деревцу расти свободно?» — спросил мальчик.
— Затем, чтобы ветер его не сломал и чтобы оно могло расти прямо и стройно.
Потом отец вскопал землю около корня и окружил деревцо кольями, чтобы скот не мог его сломать.
— Посмотри, — сказал он сыну, — как я люблю это молодое деревцо, а люблю я его за ту жизненную силу, которая в нём скрыта, и о ней-то я хлопочу и забочусь.
На следующую весну отец пришёл к деревцу с отростком, срезанным с другой, хорошей яблони, и с ножом в руках: он разом срезал всю верхушку молодого деревца.
«Что ты делаешь, — вскричал мальчик в испуге, — теперь все труды твои пропали даром».
Но отец улыбнулся, расколол немного ствол деревца, и, всадив в него принесённую им веточку, заклеил разрез замазкой и тщательно обвязал тряпкой.
— Вот видишь ли, — сказал он сыну, когда работа была кончена, — если б дерево осталось в лесу, оно было бы и криво и сучковато, и приносило бы со временем такую кислицу, которой есть было бы невозможно. Но я позаботился, чтобы оно росло прямо, а теперь, при наступлении весны, дал скрытым в нём силам новое, лучшее направление, прищепив к нему веточку от хорошего дерева, плоды которого уже известны.
Скоро молодое деревцо выросло, пустило новые ветви и покрылось почками и цветами, а к осени ветки его уже гнулись под тяжестью больших румяных яблок.
— Ну, что скажешь теперь? – спросил отец сына.
«Ах, — отвечал тот, — какое это прекрасное, благородное дерево, труды твои не пропали даром».
— Дай бог, — продолжал отец, — чтобы ты так же отблагодарил меня за заботы о твоём воспитании.
Круммахер