Басни Крылова

Бедный богач

«Ну, стóит ли богатым быть,

Чтоб вкусно никогда ни съесть, ни спить

И только деньги лишь копить?

Да и на чтó? Умрем, ведь всё оставим.

Мы только лишь себя и мучим и бесславим.

Нет, если б мне далось богатство на удел,

Не только бы рубля, я б тысяч не жалел,

Чтоб жить роскошно, пышно,

И о моих пирах далёко б было слышно;

Я даже делал бы добро другим.

А богачей скупых на муку жизнь похожа».

Так рассуждал Бедняк с собой самим,

В лачужке низменной, на голой лавке лежа;

Как вдруг к нему сквозь щелочку пролез

Кто говорит — колдун, кто говорит — что бес;

Последнее едва ли не вернее:

Из дела будет то виднее.

Предстал — и начал так: «Ты хочешь быть богат,

Я слышал для чего; служить я другу рад.

Вот кошелек тебе: червонец в нем, не боле;

Но вынешь лишь один, уж там готов другой.

Итак, приятель мой,

Разбогатеть теперь в твоей лишь воле.

Возьми ж и из него без счету вынимай,

Доколе будешь ты доволен,

Но только знай:

Истратить одного червонца ты не волен,

Пока в реку не бросишь кошелька».

Сказал — и с кошельком оставил Бедняка.

Бедняк от радости едва не помешался;

Но лишь опомнился, за кошелек принялся,

И чтó ж? Чуть верится ему, что то не сон:

Едва червонец вынет он,

Уж в кошельке другой червонец шевелится.

«Ах, пусть лишь до утра мне счастие продлится! —

Бедняк мой говорит, —

Червонцев я себе повытаскаю груду,

Так завтра же богат я буду

И заживу как сибарит».

Однако ж поутру он думает другое.

«То правда, — говорит, — теперь я стал богат;

Да кто ж добру не рад!

И почему бы мне не быть богаче вдвое?

Неужто лень

Над кошельком еще провесть хоть день!

Вот нá дом у меня, на экипаж, на дачу;

Но если накупить могу я деревень,

Не глупо ли, когда случáй к тому утрачу?

Так удержу чудесный кошелек:

Уж так и быть, еще я поговею

Один денек,

А впрочем, ведь пожить всегда успею».

Но что ж? проходит день, неделя, месяц, год —

Бедняк мой потерял давно в червонцах счет;

Меж тем он скудно ест и скудно пьет;

Но чуть лишь день, а он опять за ту ж работу.

День кончится, и по его расчету

Ему всегда чего-нибудь недостает.

Лишь кошелек нести сберется,

То сердце у него сожмется:

Придет к реке — воротится опять.

«Как можно, — говорит, — от кошелька отстать,

Когда мне золото рекою само льется?»

И, наконец, Бедняк мой поседел,

Бедняк мой похудел;

Как золото его, Бедняк мой пожелтел.

Уж и о пышности он боле не смекает:

Он стал и слаб и хил; здоровье и покой,

Утратил всё, но всё дрожащею рукой

Из кошелька червонцы вон таскает.

Таскал, таскал... и чем же кончил он?

На лавке, где своим богатством любовался,

На той же лавке он скончался,

Досчитывая свой девятый миллион.