В те дни, как я был соловьём,
Порхающим с ветки на ветку,
Любил я поглядывать зорким глазком
В окно, на богатую клетку.
В той клетке, я помню, жила
Такая красавица птичка,
Что видеть её страсть невольно влекла,
Насильно тянула привычка.
Слезами во мраке ночей
Питал я блаженные грёзы,
И пел про любовь я в затишье аллей, —
И звуки дрожали, как слёзы.
И к месяцу я ревновал…
И часто к затворнице сонной
Я страстные вздохи свои посылал
По ветру, в струе благовонной.
Нередко внимала заря
Моей серенаде прощальной –
В тот час, как, проснувшись. Малютка моя
Плескалася в ванне хрустальной.
Однажды гроза пронеслась…
Вдруг, вижу, — окно нараспашку,
И клетка, о радость! сама отперлась,
Чтоб выпустить бедную плашку.
И стал я красавицу звать
На солнце, в зелёные сени –
Туда, где уютные гнёзда качать
Слетаются влажные тени.
«Покинь золотую тюрьму!
Будь голосу бога послушна!» —
Я звал… но к свободе, бог весть почему,
Осталась она равнодушна.
Бедняжка, я видел потом,
Клевала отборные зёрна –
Потом щебетала – не знаю о чём –
Так грустно и так непритворно!
О том ли грустила она,
Что крылышки доля связала?
О том ли, что рано промчавшись, весна
Навек мои песни умчала?
1856
Полонский Яков Петрович